Вы всю жизнь свою посвятили изучению географии и в своих некоторых интервью вы уже отвечали на вопрос с чего возник ваш интерес, как он зародился, поэтому я немного модифицирую, если вы не против этот вопрос и спрошу больше про литературу и возможно про каких-то значимых людей, которые сформировали ваш интерес к географии в юношестве

Вопрос задан?                                        

Да

Спасибо, Никита, я начну с раннего детства, вот интерес к географии у меня зародился как-то, как у нас говорили, исподволь, постепенно, издалека. Никто меня к этому не привлекал, но вот почему-то я ощущал в себе потребность к путешествиям. Это было в деревне под городом Бежецком, тогда Калининская, сегодня Тверская область. Послевоенное время. Спортивного инвентаря не было. Но самодельные лыжи были. Зимой уже походы. Потом, где-то когда я учился в 6-м классе появился велосипед. Вот начались путешествия по  окрестностям. Ну и пешие. К истокам рек, на которых я проживал. Реки малые. Откуда это – мне трудно сказать, но у меня была тяга к путешествиям, как не у кого из моих друзей, сверстников. Потом судьба сложилась так,что меня дальние родственники из этой деревни пригласили в Москву. 8-Й класс я 2 года в Москве учился, восьмой и девятый, а десятый уже работал, учился в школе рабочей молодежи. Вот в 8-м классе оказался учитель Соломон Борисович Лифшиц, помню эту фамилию. Он зародил или еще больше пробудил и развил мой интерес к географии. Случилось это так. Был поставлен вопрос без домашнего задания дать сравнительно-географическую характеристику Архангельска и Риги. Казалось бы очень разные города, ну Рига тогда советский город. Но вот я сразу сообразил, что главное это устья рек портовые сооружения и соответственно специализация. Вот без подготовки сходу я об этом на уроке рассказал и после этого мы с ним сдружились, он проявлял ко мне особое внимание. Привлек меня в качестве курсанта в клуб юных моряков полярников. Там еще больше углубились мои интересы моей будущей профессии. А затем тогда были очень модны аэроклубы. Аэроклуб №3 замоскворецкого района. На планере летал. Это тоже связано с географией.  Вот впервые увидел землю с высоты птичьего полета. Когда заканчивал школу встал вопрос:  что дальше? Из аэроклуба всех, кто закончил агитировали, привлекали, убеждали пойти в летное училище. И меня тоже.  Город Ачинск Красноярского края. Ну, у меня вот уже на чаше весов были либо летное училище либо географический факультет. Я выбрал второе. Географический факультет. Ну а дальше, наверное, последует от вас уже следующий вопрос.

Да, и вы выбрали не какой-либо географический факультет, а географический факультет Ленинградского государственного университета. Но, в то же время, и в Москве ведь было тоже множество хороших высших учебных заведений. А почему вы все таки выбрали Ленинград в качестве города в который вы бы хотели поступать и Ленинградский государственный университет?

Да, этот вопрос мне часто задают и  до сих пор мои коллеги, зная мою биографию, спрашивают «Почему же так произошло?» МГУ, географический факультет я знал тогда. Вышла серия книг. Так называемая синяя серия. Это описание крупных экономических районов союзных республик. На улице Кирова, сегодня, кажется, она Мясницкая в Москве называется, я на скудные доходы приобрел сразу все тома и прочитал их взахлеб в Москве. Тут бытовая в основном то подоплёка. Здесь у меня были родственники, а в Москве никого. И друзья были. Почему-то вот из Бежецка больше тяга людей была к Ленинграду, нежели к Москве, хотя расстояние не сопоставимо: Москва гораздо ближе. Ну, я объясняю это историческими факторами. Когда основывался Петром Iгород  на Неве, то в качестве рабочих привлекали из окрестных, в том числе из нашего Бежецкого края. Вот второй фактор, название Бежецк и ранее село было Бежецы это от названия«беженцы». Это гонимые в то время царским режимом новгородцы бежали вот туда и основали. И мои предки… Профессор [Г.К.] Толстой мне однажды задал вопрос[1]. Он и сегодня работает, хотя даже старше меня значительно… Откуда ваша фамилия – Чистобаев?  - Ну я говорю: вот есть такая легенда, что один из моих предков сильно заикался. Потом стал чисто говорить.  Он мне в ответ сказал: вы где родились? Я сказал: в Бежецке. Он мне в ответ говорит.  Эта фамилия, Чистобай – это глашатай на вече в Новгороде. Вот оттуда надо искать корни вашей фамилии.

Интересно.

Да, вот такой интересный факт, я раньше не задумывался. Но потом узнал, что  новгородцы и в Сибири тоже с моей фамилией, тоже вот бежавшие из Новгорода. Это во времена Ивана Грозного. Правда он потом и на  Бежецк набеги совершал и жуткие события  творил. Многие были бежечане убиты его опричниками… Но вот я уклонился наверное… Вопрос то был «Почему?». Я думаю вы меня поняли почему из Москвы приехал в Ленинград.

Ну тогда наверное можно следующий вопрос  несколько адаптировать, поскольку понятно, что наверное, раз вы ехали в Ленинград во многом из-за того, что у вас здесь были родственники, это наверное помогало вам адаптироваться в том числе. Хочется спросить и про студенческие институты, возможно именно студенческая солидарность вам как-то помогала включиться вот  в .. в жизнь в новом месте.

Да, я тут к предыдущему рассказу должен добавить, что мои все родственники – отец и все мужчины погибли на фронте во время Великой Отечественной войны, поэтому я оказался в сложном бытовом положении и конечно даже приехав в Ленинград… богатых родственников тоже не было … поэтому оказаться в студенческой среде, где были бы друзья для меня это было существенно важно. И так и произошло. У меня первый вот друг, который и побудил меня пойти на экономическую географию, а я собирался быть океанологом. Вот он меня переубедил. Потом мы вместе путешествовали и до конца …  к сожалению его уже нет, он ушел из жизни… мы были очень близкими друзьями. И оба сделали такую научную карьеру. Оба заслуженные деятели науки, хотя он в академической структуре, я … Но это позже мы коснемся наверное…

Да, то есть получается что вместе с вами на одном курсе тоже учились люди которые впоследствии стали ученым, выбрали эту стезю и, наверное, много с кем из них вы долго поддерживали общение и много с кем из них наверное поддерживаете до сих пор, возможно. Расскажите пожалуйста об этих людях.  Возможно есть какие-то фигуры которых вам было бы приятно вспомнить сейчас.

Да, Никита, это действительно так. Вот в нашей группе, наша группа 15 человек делилась надвое 7 парней и 8 девушек, вот из 7 парней  5 стали докторами наук, профессорами. Вот до сих пор считается, что наша группа это на удивление. Такой успех в науке был обеспечен. Одного из них – Олега Петровича Литовку я уже вспомнил[2].  Он был нашим руководителем.  Мы его в шутку называли «наш пахан»[3].  Он первым защитил кандидатскую диссертацию, первым защитил докторскую диссертацию. Он старше меня на 3 года, поэтому как-бы шефствовал надо мной, и я ему подчинялся вот в силу возрастных особенностей. И я следовал за ним. Моя докторская диссертация была следующей после него. Кандидатская –  после него и докторская после него. Он мне строго говорил: «Ты раньше меня на защиту  не выходи. Я старше тебя». И я ему говорил «Отец, я помню.  Вперед батьки в пекло не лезь».

Затем был Бугаев Владимир Константинович – это профессор экономического факультета. Последние годы жизни он работал у нас в университете на кафедре экономической географии.

Это Блехцин Игорь Яковлевич, тоже профессор экономического факультета. Ну ученый, научный руководитель А.Б. Миллера–  руководителя Газпрома. Тоже такой, существенно важный факт в его биографии.

Олег Васильевич Соколов – профессор педагогического университета. Но увы, Никита, их нет. Они ушли из жизни.  А я вот продолжаю жить и работать. Это вот то, что касается студенческой среды. Но и мне очень крупно повезло из преподавателей в то время были очень сильные ученые.

Можно о них, да?

Конечно, как раз хотел, чтобы вы рассказали о своих учителях, о своих преподавателях. Кто из них для Вас был лично важен и для других студентов тоже.

Вначале я скажу про факультет в целом. Деканом был Виктор Харлампиевич Буйницкий. Герой Советского Союза.  Он стал таковым в 23 года. Как это произошло: на Седове. Рейс Седова в Арктике. Известный такой. Так вот, он находился там. Он океанолог, такой очень строгий. Весьма значимый учёный.

Колесник Станислав Викентьевич. Тогда он был профессором, потом  еще в мои студенческие времена стал академиком. Л.С. Берг … я его не застал, лекции его не слушал[4]. С.В. Колесник – да, читал нам лекции. Он был проректором университета в свое время. Деканом факультета он был. Читал нам лекции, я сдавал ему экзамены и хорошо его запомнил. Ну, из тех, кто соответствует моей специальности «экономическая география» я бы назвал Бориса Николаевича Семевского – тоже очень крупный учёный.  Сподвижник Вавилова Николая Ивановича. (Два брата были – Сергей Иванович и Николай Иванович – оба академики, но вот судьба Николая Ивановича трагической была. Он был оклеветан той властью и погиб в застенках. Его брат Сергей Иванович – академик, ну он физик был. Ну почему я его называю в своем рассказе: он одно время был президентом географического общества СССР, хотя по специальности физик. Геофизиком поэтому он был. )

Борис Николаевич Семевский на Кубе организовал в 80-м году научные исследования и преподавание. Написал интересную книгу о Кубе, учебник. Это крупнейший американист. Специалист по Канаде. Во времена его жизни крупнее американистов у нас не было. Хотя по базовому образованию – аграрий, но так  судьба сложилась, что он стал таким многосторонним учёным.

Сергей Борисович Лавров – это уже более позднее поколение. Когда я был студентом, был можно сказать молодым человеком, ну а потом вот именно он пригласил меня  на кафедру которую возглавлял. Я до этого работал в Академии наук, потом в Госплане Российской Федерации, но вот Сергей Борисович меня привлек к преподавательской работе. Он два срока был секретарем парткома Ленинградского университета, был членом областного комитета партии. Дважды был делегатом съезда КПСС. Вот ну в 90-е годы он отставивал коммунистические идеалы. Я помню с Людмилой Алексеевной [Вербицкой] были баталии[5]. Я был членом Сената, Сергей Борисович не был, но вот на ученом совете Игорь Яковлевич Фроянов[6] и Сергей Борисович Лавров вот такие твердые коммунисты, и они оставались таковыми до конца жизни.

Сегодня мы организовали совместно с МГИМО, московским университетом семинар, так он и назвается «Лавровский семинар» по геополитике. Здесь бы я вот через геополитику уже назвал Льва Николаевича Гумилева – это разносторонний учёный. «Этногенез и биосфера земли» - его главная книга. Сегодня его вспоминают, как автора термина «пассионарий», широко распространившегося. Но для меня он, прежде всего, евразиец. Вот во дворе здания[7]стоит памятник Гумилеву, там  такие слова … памятник установлен татарами… «Россия, если выживет, то исключительно как Евразийская держава». Это он говорил в [19]80-е годы в начале [19]80-х годов. Когда вестернизация, западный вектор развития доминировал и Льва Николаевича не понимали и за это очень сильно критиковали. Всю жизнь его критиковали. И за политические убеждения с 14 лет в лагерях. Потом его за научные его идеи. Мне выпало 2 таких важных момента причастности ко Льву Николаевичу. Мы родились и выросли   под Бежецком, в одном пространстве, но в разное время. Потом вместе работали. Последние годы его жизни я был его начальник, директор института Географии, в котором он и работал. Вот так вот. Когда я пришел в институт, Владимир Николаевич Красильников[8] – проректор университета меня убедил перейти в университет именно вот когда вот привел факты как гнобят Льва Николаевича и ученика – Константина Павловича Иванова, который потом стал моим аспирантом и очень там таким видным ученым[9]… к сожалению трагически завершилась его жизнь, он был убит выстрелом в затылок в возрасте 39 лет. Он не стал доктором наук, хотя он был… последние лет 5 он вполне соответствовал этой учёной степени.

Я могу про Льва Николаевича и Константина Павловича говорить часами… вот если…

И у нас будет еще  ряд вопросов связанных с Львом Николаевичем

Хорошо, я пока остановлюсь, и буду уже развивать рассказ, следуя вашим вопросам.

Вы со Львом Николаевичем, насколько я понимаю, познакомились все-таки несколько позже, не в годы вашего студенчества, а чуть все-таки позже, да, получается?

Да, годы моего студенчества… я окончил в 1963 году университет, а Лев Николаевич пришел в университет в 1962. Из Эрмитажа пришел. Пришел он на Географический факультет. Хотя по ходатайству директора Эрмитажа М.И. Артамонова[10] и в заявлении Льва Николаевича было написано: прошу зачислить меня в должности старшего научного сотрудника, научно-исследовательского института географии, когда в университете были НИИ, вот я был последним директором на протяжении 22 лет этого института. А лекции я буду читать после голосования с профессором В.В. Мавродиным[11] на историческом факультете. Историки к нему, не важно, так мягко говоря, относились, и лекции ему не позволили читать. Он лекции читал на географическом факультете. Его курсы назывались «Народоведение» или «Народонаселение». Ну и даже мою бытность запрещали, когда строгий надзор был со стороны партийных кругов. И вместо него вот... Костя Иванов, Константин Павлович, которого я упоминал, приходилось приходить к студентам. И не только студенты приходили на лекции Льва Николаевича. Я бы так сказал, толпа слушателей, человек двести. Вот представляете, у нас для вечерников на улице Смольного дом 3 были, ну может, немного побольше этой аудитории[12]. 15-20 располагались. Ко Льву Николаевичу приходили 150-200 человек. Он выходил в актовый зал, читал лекции. После этого его отстраняли от чтения лекций. Но потом все возвращалось на круги своя, снова и снова. Такой вот был, можно сказать, триумф как лектора в [19]90-е годы. Его как ученого. Льва Николаевича.

То есть среди студенчества была очень большая тяга к знаниям, можно так сказать?

 Безусловно. Мои студенческие годы главным времяпровождением у нас была Публичная библиотека на Фонтанке. Мы приходили туда не только для того, чтобы в тишине читать учебники, книги, но и там был зал для общения. И вот в этом зале мне приходилось встречаться с рядом именитых людей. Не забыть бы про филфак, я скажу, с филфака начну студенческие годы. Вот вы спросили, кто из знаменитых людей, я о своих однокурсниках. В те же самые годы были студентами Эдита Пьеха, немного постарше на два года, Сергей Довлатов. Но я с обоими был знаком, успел, и так шапочное знакомство с Сергеем Довлатовым. Я тогда посещал ЛиТО, аббревиатура «Литературного объединения», называется, с моими приятелями из Академии художеств.  Я приходил просто с ними. Мне было интересно послушать, я ни разу там не выступал. Слушал я их выступления с превеликим удовольствием. Сергей Довлатов там был и другие литераторы. Я еще вот хочу вспомнить обсуждение книги Василия Аксенова «Звездный билет» на филфаке в мои студенческие годы. Ректором тогда был Александр Данилович Александров[13]. Вот он присутствовал на том обсуждении и выступал. Вот я очень хорошо помню. Ну а книга, хотя оттепель была, и сегодня, вот вы думаете, что свобода была во времена оттепели, я бы сказал, что весьма относительно. И вот этот факт, Александр Данилович, ну как говорили, я за достоверность не ручаюсь, молва была такая, что он был снят с должности лектор, именно за выступление на этом диспуте по книге Василия Аксенова на филфаке. Вот такие эпизоды. Но поскольку я коснулся ректора Александра Даниловича, еще один факт. Я в те годы увлекался лыжами. В Кавголово все выходные проводил. Ректор вместе с нами. Тогда построили, не знаю сейчас существует или нет, такое двухэтажное здание, где мы могли переночевать такие не нары,а ярусные такие были …вот Александр Данилович приходил к нам к студентам и мы общались с ним так запросто. Он тоже был горнолыжником был, альпинистом был и вот такая простота общения со студентами – это было характерно для того для того времени. И мои преподаватели, которых я назвал, тоже. Это стилистика оттепели. Я не знаю, как было до неё. Вот здесь я всегда ощущал заботу со стороны преподавателей. Тот же Борис Николаевич Семевский, зная моё трудное материальное положение, я ниоткуда не получал никакой... поддержки никакой финансовой помощи, только стипендия 29 рублей на месяц и только. Сегодня странно, наверное, вам представить, что 29 рублей на месяц.

Около 6000, наверное, сейчас на наши мерки.

Трудно даже сейчас сказать, но не более того, да. Ну вот, с третьего курса я работал лаборантом, мы одну ставку 75 рублей делили на двоих с упомянутым ранее Олегом Литовкой. Это работа лаборантом в чем заключалась: нас направляли для сбора материалов в разные проекты и научно-исследовательские институты. Сегодня для моих студентов будет довольно странно услышать то, что я перечислю, то, что я скажу. Во-первых, совзнархоз был. Совет народного хозяйства с [19]59-го по [19]65-й год он объединял Ленинград, Ленинградскую область, Псковскую, Новгородскую и все рули управления экономикой были в руках этого совнархоза. Заместитель имя отчество я забыл, фамилию помню, Долгард[14], он был моим руководителем курсовой работы, представьте себе заместитель совнархоза, я сказал  его функции. И я приходил в совнархоз, он мне предоставлял все материалы, ну, доступные, конечно, тогда я допуска не имел, с этим в советские годы был довольно строго. Затем, Ленгипротранс, Ленгипроречтранс, СевКор НИИ проект и другие институты[15]. Я везде был. Собирал материал, задание преподавателей и общался со всеми сотрудниками. Конечно, это мне очень много дало для ориентации в практическом приложении. Тому, чему  нас учили на факультете. Но практику я получал.

И еще, наверное, стоит сказать, раз мы затронули тему практической деятельности,  вы не раз характеризовали себя как географа практика[16]. Наверное, в этом значительную роль сыграло то, что, как вы говорили, на старших курсах, вы довольно активно участвовали в различных экспедициях, в различных поездках. Можете, пожалуйста, вспомнить, возможно, какие-то запоминающиеся путешествия из тех, в которых вы приняли участие, что-то вам, возможно, запомнилось больше всего, и почему, если так?

Эти экспедиции, конечно, мне запомнились, будто это было год назад, я помню все в деталях. Мы с Олегом Литовкой были такими вот романтиками. Мы выбирали экспедиции не потому принципу, чтобы они соответствовали нашему обучению, а чем дальше, тем лучше. Чем труднодоступнее – тем лучше. И вот первая наша дальняя экспедиция, не первая. Самая далёкая была – это Памир. Мы были в геоботанической экспедиции. И мы уехали, заранее сдав зачёты и экзамены  где-то в середине мая, числа 15-17-го, отъехали сперва в город Ош в Киргизии, оттуда уже на Памир, в долину <нрзб.>, где была ботаническая база. И мы пребывали там до середины сентября. Представьте себе. Мы исколесили весь Памир по тропам, на лошадях, пешком, на автомашинах, погранзаставы, научно-исследовательские базы,а их в то время было очень много. Наши задачи, например, меня называли директор ботанического сада. Ботанический сад – это одна сотка земли, где высаживались растения, которые предполагалось акклиматизировать к тем сложным… условиям, а эта база находилась на высоте 3600 метров над уровнем моря. Но эта экспедиция потрясающая для географа. На следующий год мы опять же с тем же Олегом Литовкой определились в другую экспедицию, гидрографическую. В Арктике. Вышли из Архангельска на гидрографическом судне в фарватер. Водоизмещение маленькое, всего 400 тонн, как скорлупа. Вот мы пробирались сквозь ледяные заторы в Карское море, проводили измерение глубин, отыскивали затонувшие корабли. Там это было тоже очень интересно, но очень сложно. На таком маленьком корабле качка. И Олег, в отличие от меня, не выносил качки, его вынужден был наш капитан списать на остров. Сперва остров Свердлов, потом там белые медведи, пришлось их снять. Потом уже Олег Литовка пребывал на острове  <нрзб.> . А я допоследнего дня, до 13 октября, с июля до 13 октября был только вот на этом маленьком судне. Очень трудно было, но сейчас вспоминаю с превеликим удовольствием. Несколько раз заходили в Диксон и только все остальное море. И вот на острове Свердлов была высадка. На остров Вилькицкий и Литовку вывезли, а меня не взяли. Я с палубы махал ему рукой. А потом были экспедиции обязательные по сбору материалов. Кафедра экономической географии. Поэтому понятно. Восток Ленинградской области, Пикалёво, Бокситогорск, Тихвин, Волхов. Там я был несколько раз. Великие Луки. У меня курсовая работа была по разработке генерального плана. Обоснование генерального плана развития города Великие Луки. Два месяца находился. Март-Апрель. Там дипломную работу писал. Представь себе, Никита. После войны прошло... [19]60... Начало [19]63-го года. Совсем немного. И вот такая возможность для практики. Два месяца я там находился. Потом, после второго курса, была дальняя практика. Что такое дальняя практика для нас? Вот мы выехали на поезде до Краснодарского края, город Кропоткин. Из города Кропоткина мы переехали в Ставрополь. И в Ставрополь мы совершали поездки, в Минеральные воды, Пятигорск, Кисловодск, Ессентуки. Затем мы переехали оттуда в Баку с остановкой... Джента и Хачмас – два курортные города в Азербайджане. В Баку на нефтяные камни. Это на акватории добыча нефти была. Оттуда мы переехали в Тбилиси. Тоже в Мцхета, Рустави. Затем в нынешнюю Абхазию. Пицунда, Очамчири. Затем в Сухуми. Из Сухуми на теплоход. Он затонул, к сожалению, адмирал Нахимов был такой теплоход[17]. Мы перешли в Крым, в Севастополь. Были Ялта, два города посетили, а затем Одесса. И вот после такого путешествия мы втроем много раз упомянутый Литовка, и все, Леня Ногинский. Мы совершили пеший переход из Одессы в Киев через Молдавию. Представь себе, почему пеший? Потому что на троих у нас было 3 рубля, когда мы отправились в это путешествие. А как пеший? Ну, тогда был модно, автостоп назывался. И такие талоны выдавали[18]. И водители, когда собирали... нужное количество таких талонов, там что-то, какую-то выгоду имели. У нас таких талонов не было, но мы стояли на обочине дороги, поднимали руку, и водители нас брали, и мы проезжали на какое-то расстояние. Некоторые очень добрые водители были, спрашивали – «откуда?», удивлялись нашей смелости, а другие, узнав, что мы не будем платить, высаживали нас их прямо на дороге, и мы действительно шли пешком иногда километров 10-20. Никто нас по пути не брал. Вот так мы из Одессы вышли в Тирасполь, Бендеры, Сороки, Оргеев, Слободзея, Винница, Житомир, Киев. В этих городах мы останавливались на ночь. Вот мы столько шли и осматривали, изучали эти города. Но, а уж из Киева уехали на поезде. Зайцами. Без билетов. Вот такие были студенческие наши времена в конце [19]50-х, начало [19]60-х годов.

 То есть можно сказать, что вот это вот ваше поколение это поколение романтиков?

Безусловно, безусловно, романтиков. Вот с детства я еще начал вот к устью речки дойти, во что бы то ни стало. В таком возрасте лет 8-9, наверное, был на сутки уходил, правда предупредил–  сказал бабушке, которая меня воспитывала, что я иду в поход с приятелем вдвоем. Конечно, наверное, ей было трудно дать нам разрешение. Но она понимала, что мы все равно уйдем. Безотцовщины. Поэтому мы с малых лет были предоставлены самим себе. Сами принимали решение. Бабушка. Мама постоянно работала. Жить-то надо. Поэтому меня воспитывала бабушка. Она понимала, что такое строгое воспитание, оно к добру не приведет. Поэтому я был предоставлен сам себе. Ну и отсюда, наверное, склонность к романтике, тоже этим обусловлено.

А как-то атмосфера вообще эпохи той,  то есть в 60-е годы, опять же, то, что мы уже упоминали, оттепель, какое-то все-таки дуновение свободы, это играло роль?

Да, безусловно, конечно. Вот «Один день Ивана Денисовича», журнал у нас появился в руках, мы составили график, посуточный для передачи, конечно. Его взахлёб читали. Я вот еще раз к Публичке вернусь. Марлен Хуциев – был такой кинорежиссер[19]. Он тогда снял фильм под названием «Застава Ильича». Он вышел на экраны по другим названием «Мне 20 лет». Вряд ли вы его видели. Старый фильм. В чем там фабула этого фильма состоит. Что 20-летний, как жить? Обращение к отцу. Как отец убитый, как он восстает и спрашивает сына, тебе сколько лет. Вот сын старше, а он говорит, а мне 19. Что ты ко мне обращаешься? Сам выбирай жизненный путь. Вот он был, запретили его тогда на экраны. Но вот встреча с Марленом Хуциевым, она, конечно, была очень откровенной. И вот я уже думал, вот позволительно ли так вот говорить. Ну, позволительно. Марлен Хуциев, хотя тогда говорил, «Я болен, и мне немного осталось жить. Поэтому я не боюсь преследования». Но прожил достаточно долго. Что я еще вспомню? А.И. Солженицына повесть, фильм М.М. Хуциева, про Василия Аксенова я сказал. Но вот эти факты подтверждают, что  оттепель, конечно, была. Наше вот тоже такое рвение к путешествиям, к познаниям. Тоже приведу такой факт. В Москве были выставки Джоконду привезли, мы на попутках в Москву, поехали чтобы посмотреть[20]. Потом была американская выставка в Москве в Сокольниках. Мы тоже поехали на попутках, не имея денег. Мы в Эстонию ездили на попутках. Не только с Олегом Литовкой, и с другими. У меня из Академии художеств были приятели из музея изобразительных искусств, им. Пушкина, я с ними ездил. Вот видите, это все, конечно, обусловлено той оттепелью. В то же время Никита Сергеевич Хрущев на выставке художников, наверное, вы знаете, как строго он отчитал... когда за попытки новых видений в изобразительном искусстве. Можно приводить и другие примеры строгости со стороны Никиты Сергеевича, поэтому можно сказать, что было и то и другое, и оттепель и в чем-то заморозок. Вот такое было время [19]60-х годов, поэтому нельзя думать, что вседозволенность была. Нет, по сравнению с тем, что было раньше, боязнь такая, я помню, в детстве главная угроза. Я милиционера Суханова приглашу, если слушаться не будешь. Это был большой страх. Суханов, он приезжал на коне. С пистолетом кобура. Мы уже 10 – 12 лет в  страхе пребывали, мы прятались. Приехал Суханов милиционер. Скрывались, на чердаке, в подвалах на улицу не выходили. А потом вот да была оттепель.

 Хотелось бы еще спросить относительно культурного наполнения Ленинграда в эту эпоху. Помимо ЛИТО при университете, помимо библиотеки, существовали еще места, наверное, формирования неподцензурной культуры. Например, Сайгон можно вспомнить.

Это было уже позже. Сайгон позже родился[21]. Я в то время... я по распределению уехал в Коми филиал Академии наук. И 10 лет пребывал там, в [19]63-м уехал, 2 января [19]73-го года вернулся, вернулся по переводу через Госплан Российской Федерации на престижную должность начальника отдела территориального планирования, был филиал госплановского института здесь открыт, и я приехал. Вот поэтому... В деталях я не могу сказать, но конечно я приезжал очень часто и в командировку и просто в свой город для встречи с приятелями. Но вот и мои приятели, которых я называл, когда я приезжал, мы в Сайгоне не были. У нас были встречи, очень веселые. Хотите скажу: в карты играли? и в дурака, и преферанс, и общак был, эти выигранные деньги. никто не забирал, это были общие деньги. Мы потом соображали, на что их потратить. Так скажу: ради любопытства я в Сайгоне бывал. Но не более того. Это было более позднее время, уже после моих студенческих лет. Когда я вернулся в 1973 году, у меня уже была должность ответственная. Наш филиал курировал всесильный в то время Григорий Васильевич Романов, член Политбюро, первый секретарь обкома партии. Я с ним встречался, проводили конференции. Я был ученым-секретарем конференции, а мой директор заместителем председателя. Мне уже было не до того, я уже был таким взрослым человеком, антисоветчиком я не был. Хотя в партию я вступил поздно, в тот момент, когда уже обозначился... выход коммунистов, которые себя считали, а потом, когда запахло, как говорится, жареным, они стали выходить, а я наоборот пошел. Почему я пошел в партию? Я понимал, что другой силы для спасения Отечества в то время нет. С М.С. Горбачевым мне приходилось встречаться в советские годы[22]. Когда он был еще первым секретарем Ставропольского райкома партии, упомянутой конференции, которую проводил Г.В. Романов, он его пригласил в качестве докладчика. Мы тогда разрабатывали комплексный план экономического и социального развития Ленинграда и Ленинградской области. В этот план была заложена не только экономическая составляющая. Мы там прорабатывали иные вопросы к планированию и управлению. Мы делали большой акцент на предоставление больших прав в управлении, как сегодня говорят, регионам. Тогда этого слова не было, были крупные экономические районы единицами административно-территориального устройства. И вот этот аспект был, как бы затушеван в нашей работе. Но мы тогда уже, хотя Г.В. Романова сегодня представляют как консерватора, я бы полностью не согласился с этим. В этом плане и он предусматривал предоставление больших прав развития региона. И даже предоставление большей свободы в некоторых отраслях экономики. Например, касательно некоторых сфер торговли, в этом плане мы закладывали возможность предоставления свободы торговать произведенной продукцией, самостоятельно, на своих... приусадебных участках всельской местности. Какое-то кустарное производство в городах. Но потом Г.В. Романова взяли в Москву, ему поучили руководить оборонно-промышленным комплексом, от экономики он отошел. Затем соперничество Г.В. Романова и М.С. Горбачева проявилось. Предполагалось, что Л.И. Брежнева сменит Г.В. Романов в то время. И так, ну, во всяком случае, в народе такой посыл был. Ну, потом вот Г.В. Романов был отстранен, он рано ушел на пенсию[23]. Ну, это уже совершенно другой аспект нашего разговора.

А какое мнение, на секундочку позволю, отвлечься, у вас сложилось о М.С. Горбачеве в тот момент, когда вы с ним впервые встретились?

Да, я впервые встретился, и вот на этой конференции он полностью поддерживал наши идеи, предоставление самостоятельности регионам. И он представил тезисы своего доклада, а мне, но не Г.В. Романов, Г.В. Романов директору передал, а директор - мне, смотри, соответствует ли это. Мы опять же снизу вверх через Г.В. Романова подправили. И он вот в докладе полностью разделял наши позиции. Это была единственная у меня встреча. Она была непродолжительной. На этой конференции больше я никогда с ним не встречался. То, что царило  уже период перестройки, я не разделял. Не разделял, а чем дальше и гласность, и прочее, и прочее. Какой вот он новый лозунг возвещал, я чувствовал, что мы идем к краху. Так оно и случилось. Стагнация, я помню, в Московском университете я был оппонентом на защите докторской диссертации. Я уже был доктором наук, известным ученым не только в нашей стране, но и за рубежом. Мне часто оппонировали. В качестве оппонента приглашали в разные…. и в МГУ тоже. Вот я помню, по поводу стагнации у нас был спор на защите этой докторской диссертации. Я говорил, что стагнация обусловлена личными мотивами, что это не есть объективная реальность. Это есть просчеты в управлении развитием нашей экономики. Потому что, как я говорил об этом в Москве, что управляют некомпетентные люди. Я имел ввиду, прежде всего, М.С. Горбачёва. Он не был компетентным человеком в области экономики, он был дилетантом. Он хотел казаться специалистом в разных областях знаний. Его на это толкнули зарубежные компаньоны Маргарет Тетчер, которая высоко его ценила, сказала, что с этим человеком можно иметь дело. Она имела свое ввиду. А он воспринимал это как похвалу за свои действия. То же самое со стороны Р. Рейгана. Ну, уж, коль мы затронули многие политические аспекты, я скажу, что аналогичное отношение у меня было и к Б.Н. Ельцину. И Лев Николаевич Гумилев, казалось бы, он должен быть противником советской власти, поскольку был со стороны советской власти ущемлен в своей жизни неоднократно. Но когда вот это происходило, он забеспокоился. Вот эти слова, евразийские были обусловлены этим. Его неверие в те реформы, которые проводил М.С. Горбачев. И неверие в Б.Н. Ельцина, как политического деятеля. Он говорил об этом открыто.

Анатолий  Иванович, может вам воды принести?

Да.

 Давайте схожу.

А вот мы затронули снова личность Льва Николаевича Гумилева. И хотелось бы немножко вернуться к этой теме, к Льву Николаевичу. Вы же с Львом Николаевичем в 1965 году, да, получается, познакомились?

            Ну, тут таким образом. Я впервые узнал о нем в 1965 году. Вот такое... можно сказать, знакомство было шапочным, а я-то его знал. Но чтобы он меня знал, я не могу твердо сказать. Мы, когда он меня узнал, на защите моей кандидатской диссертации. Вот наше общение с ним начались позже, в октябре 1972. Вот с этого я могу сказать, да. Были на одном факультете, институте. В 1972 году он узнал, что я его земляк из Бежецка. Вот появился первый интерес. Ну а последние годы в жизни, конечно, я бывал в его доме. многократно. Владимир Николаевич Красильников слышали, фамилию? был проректором по науке при С.П. Меркурьеве[24]. Вот он был довольно близким другом, Льва Николаеваича. С Владимиром Николаевичем вместе бывали. Ну и на квартире было много диспутов, много интересных людей. Я бы вот вернулся к вашему предыдущему. Вопросу относительно интересных людей–  сразуто всего не вспомнишь потом уже в памяти возникает через Л.Н. Гумилева. Я познакомился с Александром Михайловичем Панченко[25] потом много раз встречались с ним я был председателем диссертационного совета приглашал его быть оппонентом у Славы Ермолаева[26] одного из главных учеников Льва Николаевича и много раз я бывал на квартире Дмитрия Михайловича. Господин Великий Новгород, написал писатель из Новгорода Д.М.  Балашов. Известный в то время писатель, много у него каких-то исторических романов. Поэт Михаил Дудин, часто был на квартире[27]. И вот такая квартира на Коломенской,  Лев Николаевич ее получил, не продолжительное время прожил, но вот это очень памятное время. Он с Натальей Викторовной[28] вдвоем жил, своего рода клуба, его квартира стала местом встреч. Вот я назвал несколько людей, которые там бывали, журналисты, может быть, живы. Сегодня Виктор Правдюк был. В то время известный журналист там бывал. Я не вспомню. Известный тюрколог из Казани и монголовед из  Улан-Батора. Я помню, в моем присутствии тоже там были. В интернете есть записи Льва Николаевича, интервью он давал, и татары его очень почитали. Здесь памятник. Затем на Никольском кладбище крест и решетка. Тоже дело рук татар. Доска на Коломенской 1 мемориальная. Тоже татары. Памятник на... Петергофском проспекте в Казани. Само собой, разумеется, вообще, почитаемое место. Еще есть памятник в Астане. Рядом с университетом. Сперва он был на территории университета, который носит имя Льва Николаевича Гумилева. Национальный... Казахский национальный университет имени Льва Гумилева. Я много раз бывал у этого памятника. Студентам лекции читал. Даже непосредственно у памятника. Считаю, что это очень правильно.  Много раз во дворе вашего факультета, так на скамеечку сяду, смотрю, проходит, кто-то остановится возле памятника Льва Николаевича? Я ни разу не видел, что кто-то остановился. При мне, может быть, без меня. Ну а главный памятник еще в Этномире под Калугой, это особый рассказ, сейчас я вернусь к Этномиру[29], главный памятник в моем родном городе Бежецке. Ковальчук скульптор. Вот там мы ежегодно в августе проводим фестиваль, который родился из Гумилевских чтений. Который я стал проводить в своем родном городе Бежецке с 1993 года, сразу после кончины Льва Николаевича. Сперва были Гумилевские чтения, мы издавали сборники там, читали лекции в школах. Вот сегодня известный такой публицист, политический, журналист Игорь Шишкин, частый он и на YouTube. В институте СНГ Константин Анатольев, директор, заместитель, а сейчас просто пропагандист идей Гумилёва. Вот он тоже приезжал в Бежецк. Ну, запамятник. Да, потом вот в Гумилёвский фестиваль старые уже имеют в виду не Льва Николаевича, а Николая Степановича, потому что стали стихи читать. стали приезжать из Москвы и из Питера, из Твери, и малых городов Удобно, Кашин. Ну а памятник Лев Николаевич выдвинут вперед, держит книгу, где вот эта кривая пассионарности изображена. А дальше у Анны Андреевны[Ахматовой] сидит на стуле, и на пьедестале Николай Степанович. И вот мне всегда на открытие дают слово, я почетный гость каждый год в этом городе. Вот я так и говорю. И вот находясь здесь, у памятника Льву Николаевичу Гумилеву, памятник семье, он скульптор Ковальчук, я с ним ни разу не встречался, не беседовал. Я думаю, именно это имел в виду главная фигура. Здесь Лев Николаевич, а не родители. Я говорю, и вот здесь Лев Николаевич, представленный на фоне своих родителей и так далее. Но я, конечно, сильно не возражаю против проведения фестиваля Николай Степановича [Гумилева] стихи читают, песни поют. Вот, то все-таки я вот свою линию тоже стараюсь проводить. Администрация Бежецка меня неоднократно приглашала. Я там и для работников администрации лекций прочитал по поводу учения Льва Николаевича. Более того, я в Дамаске  4, не помню, года 2 или 3 прошло. Тоже лекции читал по поводу учения Льва Николаевича. После моего отъезда оттуда мне сообщили, что результатом моего пребывания там явилось издание книги Этногенез и биосфера Земли на арабском языке в Сирии. Я вот очень горжусь тем, что пропагандирую. При жизни, вот Сергей Борисович Лавров, которого я упоминал, он меня упрекал. Ну так, мягко, мягко, конечно упрекал. Почему я не... занимаюсь тем, чем занимается Лев Николаевич, главный сотрудник института под моим руководствjм. Я занимаюсь региональной политикой, региональным управлением, пространственным развитием. Но когда Льва Николаевича не стало, я очень много, конечно, своей деятельности отдаю, времени и сил, а пока не его учение. У меня вот курсы для студентов, название я сказал, в чем моя научная специализация. Но я непременно в каждом курсе два часа отвожу проблематике, которой занимался Лев Николаевич Гумилев. Вот я очень дорожу дружбой с Львом Николаевичем. Он меня называл то начальник, то земляк. Чаще всего дорогой.  Такое вот у него было принято обращение. И он ко мне тепло относился. Я это чувствовал всегда. Я очень этим дорожил, а когда его не стало, тем более.

То есть можно сказать, что Лев Николаевич из-за разницы все-таки в объектах ваших исследований оказал больше на вас мировоззренческое влияние, получается, чем научное какое-то?

Оказал большое влияние на наше единение со Львом Николаевичем Константин Павлович Иванов. Я упоминал его. Это человек, который заслуживает того, чтобы вернуться к этой персоне. Он по образованию химик. Наш химический факультет закончил. Но там был такой клубок событий. Потом он женился на химичке. Брак был второй, потому что эта химичка была увлечена учением Льва Николаевича. Ее подтянула к этому Маслова, жена географа [М.Д.] Маслова[30]. Ну тут я подробно не буду рассказывать. Короче говоря, Костя Иванов. приходил на лекции Льва Николаевича, был учеником. А потом как-то получилось так, что он сдружился со Львом Николаевичем. И Лев Николаевич посоветовал ему прийти на мою лекцию. Лекцию я читал по поводу сочетания лесного хозяйства и сельского в нечерезноземной зоне и на русском севере. Говорил о том, что период возделывания сельскохозяйственных  культур  короткий, в лесу летом работать нельзя, много гнуса. Зимой самое дело заготавливать лес и что управление сельского и лесного хозяйства должно быть в одних руках. Костя очень увлекся этим и потом мы имели договорные отношения с архангельским облисполкомом, где разрабатывали эту идею. Правда перестройка все это разрушила, хотя это было даже в период перестройки, мы разрабатывали и [В.М.] Третьяков, председатель облисполкома Архангельского, все еще надеялся, что мы реализуем эту идею. В конце концов, Костя Иванов стал моим аспирантом. Почему моим, а не Л.Н. Гумилева? Потому, что Л.Н. Гумилеву не разрешили бы. Когда Костя ко мне обратился с этой просьбой, я ему сказал, ну что ты хочешь, Костя мне крайне неудобно перед Львом Николаевичем. Лев Николаевич у тебя должен быть руководителем и никаких других вариантов. Вечером мне позвонил Лев Николаевич. Вот я помню обращение. Дорогой мой, я знаю ваш разговор с Костей. Вы же реалист, вы же должны понимать, кто же мне позволит руководить Костей? Вы единственный человек, которому я верю, где мы эти идеи можем реализовать, которые будут иметь практическое значение. Соглашайтесь. Я говорю, Лев Николаевич, мы планировали быть... Когда я был директором, я ему дал свободное расписание. Мой предшественник заставлял его приходить ежедневно. Ну, вот мы со Львом Николаевичем встретились и разработали такой план. Еще учение Льва Николаевича было под запретом. Тогда Виктор Чивилихин[31], в его повести  «Память», и даже не повести, я не знаю, как вы филологи называете это произведение. Назвал Льва Николаевича, чуть ли не фашистом, идеологом фашистской пропаганды и так далее. Ну и вот Костя стал заниматься этой этнологической проблематикой. Потом Слава Ермолаев, Слава большой человек, единственный. из учеников в живых остался. <нрзб>Костю убили.  Их было трое. Вот он, Костя нас, особенно,  в проблематике сблизил. Через свою диссертацию. Вклад я оцениваю примерно 50 на 50. Льва Николаевича  и мой в его диссертацию. А диссертация была... для того времени очень…защищалась она и в аудитории было много, много людей. [В.] Ленишев был такой политик, экономист был главным оппонентом, а у Славы уже [А.М.] Панченко был оппонентом, уже по свободнее стало.

Вы же не только сохраняете и поддерживаете память Льва Николаевича, вы же внесли еще вклад в возвращение другой важной фигуры. Я говорю про Владимира Эдуардовича Дэна[32]. То есть, по крайней мере, определенный вклад здесь в возвращение и рассказе о его традиции у вас тоже есть. Вот расскажите, пожалуйста.

 Безусловно. Полностью я на себя не могу взять. Так же, как и в отношении Льва Николаевича.  В отношении Владимира Эдуардовича тут мы с коллегами из Политеха вместе в начале [19]90-х взялись. Сергей Борисович Лавров тоже активно к этому подключился. Мы провели первый семинар в географическом обществе. Точно сейчас не могу вспомнить, но наверное[19]93-й или [19]94-й, когда мы впервые после критики со стороны Н.Н. Баранского[33]... В те годы Н.Н. Баранский считался основателем нашей науки–  экономической географии. Все на него молились. Весь Советский Союз. В первом заведующем кафедре экономической географии был В.Э. Ден 1902 год. Технический университет. Нынешний Политех. Затем с [18]92-го до [19]25-го года В.Э. Дэн был, конечно, единственным лидером в экономической географии. И даже при советской власти, был одним из идеологов НЭПа. Разрабатывал и программу вместе со своими учениками, когда НЭП И.В. Сталин прикрыл. Вот здесь, значит... он попал под опалу революционера Н.Н.Баранского. Буржуазная отраслево-статистическая школа В.Э. Дэна. Вот такой маркой и велась критика. Вплоть до [19]90... [19]96-го года. Почему я датирую вот именно этим годом? Ко мне на рецензию поступил учебник, подготовленный московскими коллегами «Экономическая и социальная география». Там вот во введении отдаётся большой приоритет учению Н.Н.Баранского и опять же написано «Одержавшего победу над буржуазной отраслево-статистической школой В.Э.Дэна». Меня это очень сильно возмутило. Я написал отрицательную рецензию и сказал, что если учебник будет с таким введением, я буду бить во все колокола. Вот да, мой вклад вот в этом был, что и  исправили московские коллеги, убрали и учебник вышел. А в чем суть-то? Суть в том, что В.Э. Дэн изучал опыт организации экономики в Германии. В Великобритании. Уезжал туда в командировки. В.Э. Дэн допускал, элементы рыночной экономики при советской власти. То к чему мы подошли сейчас. Вот в [19]90-е годы у нас была рыночная экономика западного образца. Мы хотели все построить так, как у них. И даже такой девиз был. Зачем изобретать? Надо взять то, что есть у них. Поверьте, Никита, мне на слово, я и тогда говорил, что взятое на Западе у нас работать не будет. Потому что у нас... совершенно другие географические условия и не только с точки зрения природы, но и с точки зрения ментальности нашего населения. И тут теория менеджмента, которая у них действует, работает, у нас с такой же силой работать не будет. Потому что вот эту специфику нашего населения необходимо учитывать. И мы здесь с Львом Николаевичем были близки. Много говорили на эту тему. И у нас был общий взгляд по этому поводу. Ну вот так относительно Льва Николаевича.

 А еще про Владимира Эдуардовича хотелось бы спросить. А вы получается в советское время смогли как-то ознакомиться с его работами или с его взглядами? Или уже это позже произошло?

 Его работы были изъяты из библиотек. Я возможность ознакомиться с его работой не имел. Мои учителя не могли открыто говорить об этом, но они никогда не говорили против Дэна в лекции. Ни Борис Николаевич Семевский, ни С.Б. Лавров, ни [Л.П.] Альтман[34] тоже я его не назвал. Ни Л.Г. Чертов[35]  (это другие учителя). Они о нем просто не говорили. Ну это понятно совершенно. Поэтому его работы я узнал только после того, когда доцент политеха, прошу прощения, я запамятовал фамилию. Царствие небесное, он ушел из жизни. Он очень много сделал для возрождения учения В.Э. Дэна. Может быть, я вспомню через некоторое время, такое бывает. Это не только возрастное, хотя и возрастной фактор тоже. БайДЭНовщина. Может проявляться я старше его. Ну а потом мы стали по крупицам собирать учение. И мы нашли его статью по геополитике, которая пролежала в фондах географического общества 62 года. Он там писал об учении Р.Ю. Челлена[36] по поводу геополитики. Сергей Борисович тогда, будучи президентом географического общества, опубликовал в известьях русского географического общества эту статью спустя 62 года. Но потом то, что удалось найти, было опубликовано в те годы. И тогда же стало известно, что Василий Васильевич Леонтьев, филолог, но вполне возможно, что вы слышали эту фамилию. У нас есть Леонтьевский центр. Это ведущий экономист в Соединенных Штатах Америки. Он окончил наш университет, проходил практику в научно-исследовательском институте географии, где Владимир Эдуардович Дэн одновременно заведовал лабораторией и кафедрой экономической географии в составе... Петроградского университета. С [19]18 по [19]23 год. Потом его сменил Г.А. Мебус[37]. И В.В. Леонтьев в то время проходил практику в этом институте. Они сблизились и вместе уехали в командировку в Соединенные Штаты. Ой, в Германию. В.В. Леонтьев оттуда переехал в Китай, а из Китая в Соединенные Штаты Америки и стал там самым главным экономистом. Он в [19]90-е годы приезжал к нам. Я встречался с ним не наедине, он читал лекции, но я имел возможность задать ему вопросы и спросил, помнить ли он В.Э. Дэна. Он сказал, да, конечно, это один из моих учителей. Вот видите, как через континент. У нас есть Леонтьевский центр в нашем городе. Он финансировался из Соединенных Штатов, но сегодня финансирование тут прекратилось. Вы можете по нему не знать и не слышать.

Еще хотел бы спросить, сыграло ли в этой истории забвение, возможно и борьба научных школ, борьба двух научных центров, в том числе Москвы и Петербурга, было ли это вообще в советской географии?

Безусловно, было. Борьба была очень острой. Не только в этом ракурсе, о котором мы говорили с В.Э. Дэном, еще  и по поводу единой географии. Это школа Онучина, которую поддерживал Н.Н. Баранский и Ю.Г. Савушкин[38]. Д.Н. Анучин[39] провозгласил концепцию единой географии. Я вот экономико-географ, сегодня мы говорим об общественной географии. Наша специальность называется экономическая, социальная, политическая и рекреационная география. Но помимо этого есть еще и другие ветви, культурная, этническая, конфессиональная, медицинская и другие. Мы это называем общественная. Москвичи ратовали за единую географию. Я, будучи в какой-то мере учеником Бориса Николаевича, также считаю, что единых законов развития природы и общества не существует. Взаимосвязь природы и общества есть, взаимодействия – нет. Это принципиальное отличие от Московской школы, которые говорили о взаимодействии природы и общества. Человек природе не брат. Он природу подавляет, он не взаимодействует, но оказывает определенную связь, и связь есть, а взаимодействия нет. Вот это принципиальный такой вот лейтмотив этой дискуссии. Она была очень острой, сегодня таких дискуссий нет. Когда проводится конференция, вот по линии АРГО[40], у нас есть... Ассоциация российских географов – обществоведов. Прозвучал доклад. Спасибо, следующий доклад, спасибо, следующий доклад, спасибо. Я вот очень протестую против этого. Надо на дискуссии отводить время. Здесь все решается, а не в докладах. Что доклад? Они публикуются. Прочитай. Вот в моё время эти дискуссии носили очень острый характер.

Да,  Анатолий Иванович, простите, сбился[41]. Хотелось бы спросить, что бы вы пожелали молодому поколению, что бы вы хотели порекомендовать тем людям, которые хотят связать свою жизнь с наукой в настоящий момент.

Те, кто намерен заниматься наукой в России… Надо любить Россию. Вот слово «Патриот» в 90-е гг. стало таким.. как бы нарицательным. Если уж живешь в России – страну надо любить. Иначе успехов в науке не добиться. Во всяком случае в общественных дисциплинах. Второе – всегда надо стремиться к правде, поскольку любая ложь всегда обернется теневой стороной и накажет того кто врет. Ну и третье, Бог любит троицу, - верить в Россию, как у Тютчева «В Россию можно только верить». То что Россия найдет свой путь развития – вне всякого сомнения. Поэтому оставайтесь молодые люди в России и работайте во благо Родины.

Большое Вам спасибо.

 

[1] Возможно, упоминается Георгий Кириллович Толстой (род.1927) – доктор юридических наук, профессор юридического факультета СПбГУ.

[2] О.П. Литовка (1938 – 2007) - советский и российский экономико-географ, доктор географических наук.

[3] Респондент смеется.

[4] Лев Семёнович Берг (1876 – 1950) выдающийся советский географ, профессор, академик АН СССР.

[5] Л.А. Вербицкая (1936 – 2019) – советский и российский филолог, доктор филологических наук, профессор, ректор, а затем президент СПбГУ.

[6] И.Я. Фроянов (1936 – 2020) – советский и российский историк, доктор исторических наук, профессор, декан исторического факультета в период с 1982 по 2001 гг.

[7] Двор Филологического факультета, где проводится интервью.

[8] В.Н. Красильников (1932 – 2000), советский физик, автор более 90 научных работ. С 1981 по 1993 годы В.Н. Красильников был проректором Санкт-Петербургского университета по научной работе.

[9] К.П. Иванов – ученик А.И. Чистобаева и Л.Н. Гумилева, являлся связующим звеном в их научных отношениях и дружбе. Внес существенный вклад в дальнейшую разработку теории пассионарного этногенеза Л. Н. Гумилева.

[10] Михаил Илларионович Артамонов (1898 – 1972) - советский археолог и историк, директор Государственного Эрмитажа в период 1951 – 1964 гг.

[11] Владимир Васильевич Мавродин (1908 – 1987) советский историк, доктор исторических наук, Декан исторического факультета с 1939 по 1971 гг.

[12] Аудитория, в которой идет запись, рассчитана на 10 человек.

[13] А.Д. Александров (1912 – 1999) , математик, ректор ЛГУ в  1952 – 1964 гг. Был снят с должности в октябре 1964 г.

[14] Информацию найти не удалось.

[15] Перечислены институты, в основном занимавшиеся комплексными исследованиями и проектированием транспортной инфраструктуры.

[16] Подразумеваются высказывания А. И. Чистобаева в других интервью. // География от первого лица: Анатолий Чистобаев // Эл. Ресурс: Видеохостинг YouTube. URL: https://www.youtube.com/watch?v=gHSKXDQ-3X8 (Дата обращения: 06.10.2024).

[17] Имеется ввиду пароход Адмирал Нахимов, ранее бывший пароходом Берлин. Затонул 31 августа 1986 г. недалеко от Новороссийска. Погибло более 400 человек.

[18] Скорее всего А. И. Чистобаев говорит о маршрутных книжках, продававшихся в киосках «Союзпечати». Получавший талон водитель имел право сдать свою часть в местный клуб Автостоп и принять участие в розыгрыше.

[19] М.М. Хуциев (1925 – 2019) советский и российский режиссер, автор фильмов «Мне двадцать лет» и «Июльский дождь».

[20] В 1974 г. знаменитая картина Леондардо да Винчи была выставлена в Пушкинском музее. Событие собрало многочасовые очереди из желающих посмотреть на шедевр мировой живописи.

[21] Кафе Сайгон открылось 1 сентября 1964 г.

[22] Описанные события могли происходить в период с 1973 по 1978 г. (до переезда М.С. Горбачева в Москву),

[23] Г.В. Романов прилетел в Москву после смерти К.У. Черненко в 1985 г. с существенным опозданием. К этому моменту М.С. Горбачев уже был избран на должность Генерального секретаря. М.С. Горбачев отправил Г.В. Романова на пенсию в возрасте 62 лет.

[24] Станислав Петрович Меркурьев (1945 – 1993) доктор физико-математических наук, был ректором СПбГУ с 1985 по 1993 гг.

[25] А, М. Панченко (1937 – 2002) филолог, исследователь русской литературы.

[26] Имеется ввиду В. Ю. Ермолаев, аспирант и ученик Л.Н. Гумилева, первый председатель Фонда Л.Н. Гумилева.

[27] М.А. Дудин (1916 – 1993) советский поэт, прозаик и военный корреспондент.

[28] Н.В. Гумилева (1920 – 2004) жена Л.Н. Гумилева.

[29]Этномир – этнографический парк-музей в Калужской области. В 2012 г. на территории этнодвора «Сибирь и Дальний Восток» был установлен памятник Л.Н. Гумилеву.

[30] Возможно, упоминается Михаил Дмитриевич Маслов (1911 – 1973) советский географ, кандидат географических наук.

[31] Владимир Алексеевич Чивилихин (1928 – 1984) русский советский писатель, создатель романа-эссе «Память», посвященного русской истории.

[32] В.Э. Ден (1867 – 1933) русский и советский экономико-географ. Основатель т.н. «отраслево-статистической школ», которая оппонировала сторонникам районного подхода, в частности Н. Н. Баранскому. Опираясь на политические связи, сторонники районного подхода заняли господствующее положение в советской науке. Научная школа В. Э. Дена до начала 1990-х гг. подверглась забвению.

[33] Н.Н. Баранский  (1881 – 1963) советский экономико-географ, оппонент В. Э. Дена.

[34] Вероятно, речь идет о Леониде Придиковиче Альтмане (1911 род.) – географе, кандидате географических наук.

[35] Леонид Георгиевич Чертов (1909 – 1974) – советский географ, доцент кафедры экономической географии ЛГУ.

[36] Имеется ввиду Р.Ю. Челлен (1864-1922) – шведский социолог и политолог. Автор термина «геополитика».

[37] Г.А. Мебус (1895 – 1931) экономико-географ. Работал на географическом факультете ЛГУ.

[38] Юлиан Глебович Савушкин (1911 – 1982) советский экономико-географ, доктор географических наук, профессор географического факультета МГУ.

[39] Дмитрий Николаевич Анучин (1843 – 1923) русский географ и антрополог, основоположник научного изучения географии в Московском университете.

[40] Ассоциация российских географов-обществоведов.

[41] В кабинет входит преподаватель. Интервью прерывается в связи с необходимостью А. И. Чистобаеву присутствовать на защите.