Здравствуйте, Анатолий Викторович!

Добрый день!

Я вам задам несколько вопросов. Сначала немножко общих: расскажите немного о себе. Например, о своем детстве, о том, кем мечтали стать, когда вырастете и почему приехали в Ленинград.

Ну, родился я на Курилах в 1949 г. Потом семья наша переехала во Владивосток. Отец военным был, после войны. Войну закончил. Переехали во Владивосток, через год мы переехали в Калининградскую область, город Гусев и там уже [шум] возвратились в Ленинград, поскольку отец был ленинградец сам, ну вот встретились с его сестрой, вот, и с 1954 г. пошел в школу. Здесь в Ленинграде, 144-я школа. Закончил в 1966 г. Вот. После этого служба в погранвойсках. Вот, не сразу, правда. Сначала высшее пограничное командное училище в городе Алма-Ата, вот, а потом дослуживал уже в Восточном пограничном округе. И после службы работал на заводе немножко, потом поступил… поступал в инженерно-строительный институт, работал, вернее, учился на архитектуре 2 года[1], потом перешел [шум] поступил, вернее, в Театральный институт на актерское отделение. Вот, класс Игоря Олеговича Горбачева, народного артиста СССР[2]. В 1973 г. вот, значит, я ушел оттуда, работал какое-то время в театре потом, потом работал в топографическом техникуме, [не слышно] секретарем комсомольской организации, вот[3]. И затем мой друг, который здесь работал в Университете, он пригласил меня на работу здесь в кинофотолаборатории в качестве помощника киногруппы, помощником кинооператора, потом оператором работал[4]. Вот. И где-то с 1981 г., да, я закончил университет. Закончил позже, учился на заочном факультете, филологического факультета, русское отделение[5]. И после этого, собственно говоря, работая там, поступил в Университет, заочное отделение закончил вот, о чем я сказал уже. Ну и с тех пор у нас дружба, в общем, с Университетом продолжилась, вернее, продолжалась. А поскольку в театре последнее время, когда я учился, занимались, рассказами и творчеством Василия Макаровича Шукшина, вот, то, придя в кинофотолабораторию, первый раз увидел фотоаппарат, мне очень захотелось рассказать о Василии Макаровиче Шукшине, рассказать всем, поскольку творчество меня очень поразило тогда, особенно его книги, значит, по… Вернее, его размышления об искусстве вообще, о литературе, о кино, вот. Я решил собрать о нем материал и практически продолжаю собирать материал до сих пор о Василии Макаровиче Шукшине. Была создана огромная выставка, которая стояла здесь, вот в этом [коридоре][6]. Вот. И потихонечку. Да, съездил, естественно, на Алтай, надо было познакомиться с местом, где он жил, работал. Вот. И познакомился с людьми, с которыми он был знаком, с которыми работал, с которыми [шум] там. Вот. И постепенно, разъезжая уже по стране, знакомился с людьми, которые так или иначе близко, косвенно или, значит, были знакомы с Василием Макаровичем Шукшиным. Познакомился тогда и с матерью его и с сестрой, Натальей Макаровной. С родственниками. Вот. Все это впитывалось. Все это, в общем, собиралось. Я много фотографировал, брал с собой видеокамеру, записывал это тоже вот типа интервью. Это очень интересно, конечно. Ну и постепенно, собственно говоря, жизнь моя приходила в соприкосновение с многими людьми, которые так или иначе знали Василия Макаровича Шукшина. Это выдающиеся писатели, это и Валентин Григорьевич Распутин, и Белов[7]. Вот. И Дмитрий Иваныч Лихоносов[8]. Ну и не только писатели. Это были и художники, композиторы. Вот и постепенно собирался материал, который в 1984 г. вылился в большую конференцию. Первая конференция о Шукшине была здесь в Университете. Я обратился на кафедру к Леониду Федоровичу Ершову[9]. Профессор тогда. Царствие небесное, – его нет.

Это Ваш научный руководитель?

Вот. Да, я у него писал дипломную работу. Получил диплом отлично, с отличием. Был рекомендован даже к изданию. Вот, ну и так или иначе меня поддержали на филфаке. Вот. Поддержало руководство. В общем, в том смысле, что давали мне возможность ездить куда-то на Пленумы, на съезды, там, где происходили какие-то творческие собрания, встречи. И огромный собрался материал за это время. О многих людях. Это десятки, это даже сотни людей. Пришлось ездить даже в Севастополь. Ну, там Василий Макрович Шукшин какое-то время служил. Ну и таким образом все это дело обрасталось знаниями, людьми. Я собирал не только фотографии, я не только фотографировал, я собирал автографы тех людей, с которыми общался. Вот. И какие-то – видеокамеры тогда не было, пришлось, значит, делать аудио, вернее, записи. Репортер брал в радиоцентре нашем ленинградском. Были хорошие люди, которые мне давали. Таким образом собрался огромный радио-, видео-, фотоматериал об этих людях. Вот. Это было… Как я их выбирал? Я за ними не ездил, за этими людьми. В общем, не пытался кого-то найти. Они все время попадались мне на встречу, пути вот так [пересекались]. Особенно, конечно, при большом стечении [людей], когда это проходили праздники. Допустим, Дни славянской письменности, на которых бывал. С Мурманска начиная, потом город Вологда в 1988 г., потом Киев, потом Минск, потом Смоленск, Москва. На всех этих праздниках я побывал, вот, и естественно услышал тех или иных людей, как бы их выступления, и очень многие, многое ложилось мне на душу. Они были близки мне по моему общему мировоззрению. Поэтому они охотно откликались, вот. Таким образом, завязывалась дружба – не дружба, но, по крайней мере, связь такая была духовная. Вот. Что позволяло мне обращаться к ним уже, так сказать, с просьбами с какими-то. Вот.

Какую роль в этом сыграл Университет? То есть он дал толчок к новым знакомствам, к Вашему главному увлечению?

Ну в каком смысле дал, у меня была база, была фотолаборатория с ними, вот. Я имел возможность снимать на этих фотоаппаратах, потом я свой, естественно, приобрел, вот. Видеокамеры – то же самое. Лучше иметь свою. Но тем не менее. Но тем не менее, конечно, Университет – я вот как сказал – помогал в том плане, что не мешал, а наоборот, очень как-то способствовал. И вот я уже сказал о Леониде Федоровиче Ершове. Он всячески меня поддерживал. И это сказалось в том, что, как только была проведена шукшинская конференция, а она была проведена с очень хорошим отзывом, в общем, по стране даже. Была первая такая конференция, на которой совмещались и научные доклады, и выступления людей, которые знали Василия Макаровича, работали, снимались с ним вместе, его снимали [шум]. Родственники его. Вот. И в этом плане Леонид Федорович меня поддержал в этом очень, и поэтому следующая наша конференция была уже о Николае Рубцове, когда Леонид Федорович предложил мне съездить в Вологду. Вот. Где жил Николай Михайлович Рубцов. Там пришлось поработать в архивах вологодской писательской организации. Таким образом собирался этот достаточно большой материал.

Расскажите подробнее о фотолаборатории. Кто там тогда работал, насколько давно существовала она на тот момент.

Ну, насколько я знаю, фотолаборатория, она существовала там с 1960-х гг., вот. Там были интересные люди, творческие такие. А-а, Юрий Викторович Стебаков был руководителем нашей киногруппы. А фотоборатории Владимир Кузнецов. Это все увлеченные были люди, которые мне в этом смысле давали, конечно, большое подспорье и помощь для того, чтобы овладеть и кинокамерой, и фотосъемками. Вот. И в этом плане, конечно, Университет дал мне большую базу для этого. Да, то есть и возможности. Вот. Это как сказал когда-то приснопамятный Анатолий Собчак, который был мэром у нас. Он заканчивал Университет и как-то на партийном большом собрании универсантов, значит, вот здесь в Актовом зале, он сказал такую фразу, которая мне запомнилась надолго. «Университет – это, - говорит, - такая организация замечательная, что здесь можно делать все в плане того, что тебе и помогут, [не слышно], потому что много интересных людей творческих, которые могут. Но в то же время в Университете можно не делать ничего. Простите, проболтаться вот так, где-то как-то, что-то, вот, и тем не менее, в общем, просуществовать, при этом ничего не – ну, образно говоря, ничего – и тем не менее, не оставив ни следа, ни подарив не…» Вот. Это мне тогда запомнилось. Думаю, да, действительно. Мне повезло. Мне помогли здорово.

У Вас было ощущение такое, то, что Вы были единым целым с корпорацией студентов, преподавателей, частью большой университетской семьи? В те годы.

Ну как сказать. Конечно, особенно среди преподавателей, собственно говоря. С кафедры, допустим, русской литературы, советской литературы. Кафедра славянской филологии. Это все люди, которые близки к тематике, которой я занимался. И вот, поэтому, конечно, в большинстве своем, да полностью, наверное, это была поддержка, это всегда, куда бы я ни ездил, я возвращался, и всегда это было интересно, я делился своими снимками, фотографиями, рассказами, значит. И собирались с преподавателями собирались. Ну студенты здесь меньше были задействованы, поскольку они, они занимались своим, в общем-то делом, вот. Хотя, конечно, на какие-то встречи студенческие, а-а, кафедральные встречи, конечно, приглашались и студенты, вот. Я достаточно много рассказывал о своих поездках. А уж как это легло потом, это уж, как сказать, Бог его знает. Думаю, что в хорошую сторону, безусловно.

А фотолаборатория – она стремилась фотографировать больше какие-то мероприятия или повседневную жизнь студентов? Какие-то портреты студентов, универсантов? Были ли такие портреты?

Да вы знаете, фотолаборатория, кинофотолаборатория – так она называлась полностью. Значит, она работала по заказам кафедр. Ну то есть кино- и фото- [съемки]. Кино особенно, значит, заказывали. Мы же делали документальные, в общем фильмы. И они заказывали какую-то тему (Юбилейные [видео]?), да, и, согласно этой теме, значит, нам давали возможности куда-то поехать, допустим, историки, исторический факультет у нас просил, значит, какие-то… рассказать о чем-то. А нас отправляли – мы ездили в Херсонес 2 раза, например, мы ездили, снимали там. Потом об этом вышел фильм документальный тоже. Минут на 40, наверное. Вот, потом астрономы, допустим, заказывали нам фильм о комете Галлея, которая была тогда в большом фаворе. Она где-то должна была пролетать рядом с Землей, и мы ездили, таким образом, в несколько обсерваторий. Киевская обсерватория, наша Пулковская. Потом… Не помню сейчас где-то в Киргизии были. В общем, ряд обсерваторий, которые мы посещали, снимали, и вели, естественно, разговоры с их сотрудниками. Вот. Таким образом. Ну и фотолаборатория таким же образом занималась. Значит, нужно было снимать что-то. Всегда были темы и всегда были заказы.

А была какая-то особо запомнившаяся? Может быть, связанная с тем, кто преподавал в это время в Университете? Или, может быть, юбилеи каких-то преподавателей, о которых Вы снимали фильмы?

Это люди… В основном, это, конечно, профессура, высокая профессура. Люди с… и академики. Они с большим интересом, конечно, относились к этому. Тем более, получить какой-то кинофотоматериал об их работе, что было большим подспорьем, конечно, для студентов. Это всегда было интересно, и они, конечно, с удовольствием на это откликались и заказывали темы такого же вот профиля, что ли.

А много вообще было в это время кружков, секций, внеучебной активности, как фотолаборатория, как возможность снимать о факультетах, различные задания: были ли какие-то другие активности, как вы помните, в те годы? На [филологическом] факультете, в Университете вообще?

Ну а тогда, в отличии от сегодняшней ситуации, значит, тогда все-таки Университет жил более активной жизнью. Более, потому что… Не знаю даже, трудно это объяснить, в общем-то. Была общая заинтересованность какая-то студентов, преподавателей, ну вот. И, ну как бы живее, интереснее, в общем-то, жизнь проходила. Может, мне так казалось. Ну, не только мне, конечно.

А в каких еще форумах, фестивалях участвовали Вы в рамках именно фотолаборатории? Связанных с Университетом.

В рамках фотолаборатории… Ну была только помощь, оказывалась, конечно, студентам. Много было студентов, которые так или иначе интересовались, значит, кинофотоделом. Поэтому, конечно, и к нам приходили, и к нам обращались и… Таких специальных, собственно говоря, каких-то кружков, вот, здесь как-то я не помню, чтобы они были, но, в основном, это были единоличные такие, единовременные какие-то просьбы, вот. Безусловно, всякая помощь поэтому, конечно, оказывалась.

Что, по-вашему [мнению], больше всего отличает Университет 80-х гг. от сегодняшнего дня? Вот именно увлеченность больше [была тогда]?

Ну вот я сказал, да. Не знаю, как сейчас живут студенты, но, судя по тому, что их, в общем-то, не так много видишь[10], в общем-то. Все-таки там была более активная работа и более активная какая-то… Да даже по профессорам, собственно говоря, это видно. Когда я приезжал, допустим, всегда откуда-нибудь, вот, в этой кинофолаборатории, всегда они собирались, и всегда это было с большим интересом, с обсуждением. Вот, была большая заинтересованность. Наверное, она и сейчас есть, но, по крайней мере, я ее не вижу, в общем-то. Может быть, потому что я скован вот этими рамками, собственно говоря, своей лаборатории, вот, и здесь больше всего работаешь таким – сам по себе, собственно говоря, отшельником таким – не отшельником, вот.

Повлияла ли фотолаборатория на Ваш выбор впоследствии поступить на филфак? То есть Вы, видимо, заинтересовались, когда работали в Университете?

Ну конечно, надо было повышать свои, собственно говоря, и знания. Учась… ой, работая в Университете, понимаете, и, не стремясь, в общем-то, его закончить, и каким-то образом получить базовое образование. Конечно, это всегда способствовало тому, что надо было, надо было…

То есть до того, как Вы пришли в фотолабораторию, Вы еще не думали о том, чтобы поступать именно на филологический факультет? У Вас разносторонние интересы.

Конечно, да. Просто тот материал, который я привез, и показал Леониду Федоровичу Ершову, вот. Этот мой материал сразу влился в общее русло, собственно говоря, исследований.

А! Получается, Вы еще с Леонидом Федоровичем Ершовым познакомились еще до того, как Вы поступили? То есть он стал Вашим наставником, когда вы еще были сотрудником?

Да, он меня даже заставил поступать, собственно говоря. Ну, вернее, дал толчок к этому.

А как Вы считаете, такие случаи, когда еще не студента, а человека, который просто был в Университете, заметили и направили в нужную сторону – они часто были такие?

Да думаю, что конечно. Думаю, да. Потому что все-таки в Университет поступают, как в любой, собственно говоря вуз, поступают люди талантливые, конечно. Сами по себе уже, от природы, от родителей, от кого угодно. А здесь они, понимаете, просто вдвойне, втройне вдруг получают то, что… чего они сами, допустим, не смогли бы, долго бы шли к этому. Общение с учеными, с людьми увлеченными… Ученые – это же увлеченные люди, собственно говоря. Конечно, знакомство с ними и разговоры с ними всегда давали толчок к тому, чтобы обязательно начать самообразование повышать свое. Это бесспорно, конечно.

Тогда еще, наверное, вопрос еще про интеллектуальную атмосферу, а конкретно про Вас. Что в то время, в 1980-е гг., занимало Ваши мысли? Какие фильмы, может быть, Вы смотрели, какие книги читали Вы и Ваши друзья того времени? Какую слушали музыку? Наверное, вопрос про книги, наверное, наиболее интересен, так как все-таки филологический факультет.

Ну вы знаете, конечно, базовое образование, которое дало само обучение в Университете, вот, где и зарубежная литература, и русская литература. Но, поскольку, вот центр увлечения у меня был такого плана, безусловно, меня в первую очередь заинтересовало все, что связано было с отечественной литературой, с отечественным искусством. И кино, и театр, собственно говоря. Ну с театром да, ну с театром у меня и так было связана, в общем-то, какое-то время жизнь. Я все-таки в театре работал, в театре «Эксперимент» какое-то время. Да вообще обучение у Игоря Олеговича Горбачева тоже давало уже возможность и желание, в общем-то, познавать больше и больше, и смотреть больше. И в театры мы бегали, и в БДТ, там был наш театр, в общем. И театр Ленсовета [режиссера и художественного руководителя] Игоря Петровича [Владимирова]. Так что все в совокупе, все это работало на одну и ту же, в общем-то, идею.

А расскажите подробнее, как Вы познакомились с Валентином Григорьевичем Распутиным?

Да, с Валентином Григорьевичем Распутиным мы познакомились очень давно. И это тоже было, в общем, можно сказать, от Шукшина, собственно говоря, пошло. Когда мы организовывали… Леонид Федорович возглавил, и мы начали организовывать научно-практическую конференцию о Шукшине, вот. Естественно, мы составили список тех людей, которых нам хотелось очень пригласить. Не только здесь, в Ленинграде, значит, ну и по всей России, собственно говоря. Людей, которые понимали, знали, безусловно, и были вовлечены в этот общий процесс становления нашей культуры, вот. Естественно, из того списка, большого списка, который был составлен, в общем, был Валентин Григорьевич Распутин, безусловно, с которым мы связались. Я лично с ним связывался, потому что я руководил тогда… занимался, не руководил, вот, приглашением этих людей на конференцию.

Но она проходила именно в стенах Университета на филологическом факультете?

Да, на филологическом факультете, в Актовом зале, это было уникальное [событие]. Сергей Павлович Залыгин[11] тогда отозвался в этой статье, в следующей статье, что таких, этих самых, конференций, он не видел. Я уже говорил о том, что там совместились и научные знания, и воспоминания, значит, тут же песни были, тут же и какие-то отрывки из спектаклей играли, и это было удивительно. Такого конференция не знала, в общем, симбиоза такого вот. На какой-то, в общем, обычной конференции… Это было, конечно, здорово. Ну вот. А что значит – с Распутиным. Валентин Григорьевич тогда был, в общем, тогда в фаворе. Его знали, его любили, его старались везде, в общем-то, встретить и, безусловно, мне было интересно. Но он не смог приехать тогда на шукшинскую конференцию, хотя прислал свой отзыв какой-то. Прислала большой отзыв Нонна Викторовна Мордюкова, известная народная артистка СССР. Вот. Евгений Иванович Носов, Анатолий Дмитриевич Заболоцкий – оператор Василия Макаровича Шукшина – тоже отозвался, но он и приехал, даже фильм свой принес документальный. Представляете, мы в этом Актовом зале не только лекции слушали, не только воспоминания, но и смотрели документальные съемки, фильм, который еще никто не видел.

То есть Вам, в общем-то, удавалось познакомиться даже с людьми, в рамках Вашей работы в Университете, которые занимались тем же самым, но действительно с мэтрами, с операторами, как Заболоцкий…

Ну, во-первых, да, действительно [удавалось познакомиться] с мэтрами, во-вторых, с людьми различных профессий. Это же были, были поэты, это были кинематографисты, Сергей Аполлинарьевич Герасимов[12] – знаете, вот, тоже откликнулся на это, он написал целый… полстраницы написал о Василии Макаровиче Шукшине, вот.  И Людмила Зайцева, и Мариетта Григорьева, вот. Марлен Мартынович Хуциев – ну знаете, конечно, кинорежиссер. Он присутствовал на этой конференции, он выступал. Кстати, он тоже привез кусочек какого-то фильма. Представляете. Ну страшно интересно. Не только научные доклады, а которые – все это вперемешку, это было… А отсюда, как говорится, пошло и поехало. Понимаете. А увлечешься одним – увлечешься и другим, и третьим.

Мы здесь немножко прервемся пока тогда. Поставлю пока на паузу.

Хорошо.

Вторая часть интервью.

Продолжим и поговорим, наверное, о Вашем преподавательском опыте. Получается, насколько известно, Вы в течение двух лет даже преподавали сами на филфаке?

Да. Мне предложили, поскольку специальность моя была учитель русского языка и литературы, вот, то по окончании университета, где-то через полгода, в общем, факультет мне предложил несколько часов – сейчас не вспомню сколько – ну, для иностранцев. Рассказывать им о русской литературе, о современной русской литературе. Ну вот два года. Ну я бы не сказал, что это было, в общем-то, интересно. Потому что… Ну потому что есть своя специфика, понимаете – ты сидишь и не знаешь еще, он понимает или не понимает.

А из каких стран приезжали?

Из разных. Из разных стран, но в основном это были, ну, там несколько африканских стран. Поэтому особого интереса у меня не было, да и, честно говоря, мне это уже потом начало мешать. Мне надо было ездить, понимаете, куда-то – на какие-то мероприятия, отрываться. А как? Можно договориться раз с преподавателями – тебя заменят – можно, второй раз. Ну, из наших преподавателей, чтобы заместили. Потом не будешь же все время их, собственно говоря… Поэтому пришлось быстро расстаться с этим делом, и продолжать, собственно говоря, заниматься тем, чем я уже занимаюсь… А я уже тогда вплотную, что ли, занимался уже этим. Сейчас этот материал, очень много материала я передал же уже в Пашков дом, в Отдел рукописей в Москве.

У Вас там, по-моему, есть даже Ваш фонд?

Да, 696692[13]?. Под этим номером. Ну потому что ну слишком много, и о многих, притом материал такого рукописного плана. Ну и, соответственно, людей тоже… Со многими познакомился, и вот даже выставка, которая, в общем, здесь[14] сделана портретов, вот она просто малая часть, толика того, кого пришлось видеть, с кем общаться, с кем пришлось, значит, встречаться. К сожалению, люди уходят, и нет уже ни Валентина Григорьевича [Распутина], ни Астафьева нет, ни Рубцова. Ну и многих других, в общем-то. Ну что делать – приходят другие, жизнь продолжается. Тем не менее, бережем, беречь надо память о них, в первую очередь. Я помню даже, когда начал собирать материал, в это время на филфаке шел ремонт. Я был в ужасе от того, что я увидел, когда из кабинетов выбрасывались, значит, какие-то ящики, а там были пленки, черно-белые пленки разные, то скрученные, то переверченные, [неразб.]. Ну не занимался никто этим, понимаете. Кафедры сами занимались, в общем, сбором своих. Мне приходилось тогда бегать по филфаку, вот. Все это доставать, приносить, и уже рассортировывать по ящикам своим. И многое было сделано, сейчас большой фонд негативов, портретов наших профессоров. Здесь надо отдать должное Людмиле Алексеевне Вербицкой, значит, я к которой обратился, вот, и она меня очень поддержала, чтобы сфотографировать наших сотрудников. Профессоров, сотрудников. И вот получилась такая очень-очень большая галерея. Сейчас это… Хорошо, что это отсканировано.

А какие это примерно годы – то, что Вы собрали фотографии? Это как Вы пришли и [дальше по хронологии]? То есть это с 1979 г., как Вы только…

Нет-нет-нет, не сразу с 1979-го. Хотя, вы знаете, наверное да, да с 1979-1980-го гг., да. Я тогда впервые научился работать с фотоаппаратом, вот, и мне это дело понравилось очень, особенно портреты делать, во-от.

А расскажите про Ваш «Русский альбом»[15]? Это произведение, которое, действительно, вобрало в себя Ваши воспоминания, связанные с теми людьми, которых Вы фотографировали.

Знаете, тут идея пришла сама – она не могла не прийти, потому что то, что ты собрал, ты же должен, в общем-то, думать, как это дело реализовывать. Кому это интересно, как это дело преподнести, в каком качестве, в каком формате, как сейчас говорят. В общем, приобрести… ой. Это дело образовать. И, в общем, поскольку тут и фотографии, автографы, и какие-то записи, – все это было здесь вот, рядом со мной.

[Шум].

То это сразу натолкнуло на мысль, конечно же – надо делать альбом. А что еще, в общем-то? Конечно. И эту идею одобрил Валентин Григорьевич [Распутин]. Я с ним посоветовался, вот, и Василий Иваныч Белов, вот. Ну и так, поскольку… А когда идея рождается какая-то, ты в нее уже влезаешь, вгрызаешься и начинает мысль крутиться, значит, чаще, быстрее, углубленнее. И поэтому быстрее приходят нужные, необходимые мысли о том, как это все собрать. Но когда материала мало – то это плохо, конечно. Но когда его очень много – это еще может быть хуже, потому что бросаешься, собственно говоря, не знаешь, как, собственно… Тем не менее, висят в 2010-м г. вышел этот альбом, 1000 экземпляров. Помогали – ну деньги нужны были.

 

Университет, наверное?

Нет, Университет к этому отношения… совершенно никакого интереса не проявил. Да и никто не знал, собственно говоря, вот. Я уже работал полностью с людьми, с писателями, вот. А если так открыть – значит, 10 тысяч долларов дал Геннадий Андреевич Зюганов. Я с ним встречался у него в кабинете. Он тогда в Госдуме был. БольшУю часть денег дал Валентин Григорьевич Распутин. Потом Савва Васильевич Ямщиков[16].

А это какие годы, получается?

1990-е. Да-да-да, 1990-е – начало 2000-х.

Давайте, мы, наверное, с Вами поговорим о Перестройке. Как Вы воспринимали это время, как оно поменяло жизнь в Университете, как повлияло на Ваш карьерный дальнейший путь?

Какая карьера – у меня нет никакой карьеры.

Ну все-таки у Вас дело жизни – фотографии, «Русский альбом»…

Разбрасывался много – у меня и сейчас достаточно идей. Я, кстати, этот «Русский альбом» хотел сделать «Русский альбом-2». Потому что хочется вместить туда больше и больше, и уже с подписями непосредственно тех людей, которые там присутствуют. Ведь главное еще – на фотографии чтобы можно было этих людей определить – кого ты там снял. Я имею в виду не только портреты, а там – групповые, допустим, снимки. И хорошо бы, конечно, было б запомнить и этих людей, поэтому приходилось скрупулёзнее заниматься этим, и было желание такое вот – второй альбом. Но на это уже как-то пока не хватает ни возможностей… Возможностей – и финансовых, допустим, возможностей, и, самое главное, еще каких-то организационных моментов – ну это другой, собственно говоря, вопрос. Вот. А что касается Перестройки, это уже конец 1980-х – начало 1990-х гг. Вы знаете, не знаю, в какой степени это отразилось во мне. Я не помню, чтобы это для меня… То есть сам факт, конечно, того, что мы потеряли государство, что мы потеряли Советский Союз, – это, конечно, очень тяжелое, тяжелое время, и тяжело это осознавать. И я до последнего самого момента, кстати, не понимал, что просто государство развалится. Хотя ездил в Москву, и был там и 3 октября, и 4 октября был, и в Белом Доме был – тоже снимал что-то там. Вот. Ну и стрельбу эту видел.

Но Вы все это время непрерывно работали в Университете?

Ну да. Да-да, конечно. В 1993-1994-х гг.. А здесь, в Университете, как-то особых, собственно говоря, каких-то моментов, связанных с этим – то, что случилось… Здесь как-то, в общем, я не ощутил. Работа поглощала все практически. Я не политик, и заниматься, собственно говоря, политическими какими-то измышлениями – ну зачем браться, собственно говоря, за то, в чем ты не Копенгаген, как говорится. Так, конечно, откликались на какие-то моменты. Что было связано, конечно, с оппозицией. Вот что мешало, конечно. Вот. А так в целом… Никакой определенности такой, в общем. Единственное, укрепился, конечно, в том, что люди, с которыми я занимался, с которыми я был знаком, что они достойно себя повели в это время. Поскольку они таковыми и были здесь. Так что про это время, собственно говоря, в Университете не могу ничего так более определеннее что-то рассказать. Хотя пишу, есть, конечно, свои замыслы, веду какой-то дневник. О чем-то думаю, о чем-то рассказываю. Ну это естественно.

А у Вас дневник он более современный? То есть у Вас нет дневника именно тех лет, 1980-1990-х гг. и так далее?

Нет.

А когда впервые возникла мысль, что те фотографии, которые Вы делаете, воспоминания, которые Вы берете, их нужно не только сохранять, но еще и показывать, вот как в коллекциях?

Одно другого не исключает, в общем-то. Это не только сохранить. Что значит сохранить?.. Это, конечно, и параллельно это дело… и говорить об этом, и показывать, у меня же очень много выставок здесь было. Это вот огромная выставка… Выставка сейчас – ну это, сказал, малая толика того. А вообще, вот, на всем этом… 250 метров – этот, у нас, коридор[17] - с той и с другой стороны вот были выставлены, значит, работы, это полкилометра получилась выставка. Здесь телевидение было, значит, снимали это. Она стояла один день только. На следующий день Людмила Алексеевна [Вербицкая] открывала Ученый совет, был понедельник, а в воскресенье мы ставили со своими ребятами вот здесь эту выставку. Вот. Таких выставок в Университете здесь сделал, наверное, более 20-ти, наверное, вот. Эта выставка, вот, одна из последних, вот, о Федоре Абрамове[18].

Когда состоялась Ваша первая выставка, которой именно Вы руководили, может быть, при поддержке?

Первая выставка у меня была, посвященная 50-летию, значит, Победы в Великой Отечественной войне. В 1995-м г. Здесь была моя идея. Вот здесь уж полностью была и моя идея, и мое воплощение, и мой поиск. Значит, нужно было конфигурацию какую-то сделать, и она огромная была тоже – 20 больших стендов, притом они в интересную конструкцию были закручены здесь, вот. Открывал, значит, это Совет ветеранов, Людмила Алексеевна [Вербицкая] открывала, она. Здесь стояли…

Совет ветеранов – это наш университетский?

Наш университетский, да. Они знали уже – я же со многими из них был знаком. Кстати, вот комната Совета ветеранов, которая… Вы видели, наверное, комнату ветеранов, нет? Видели? Вот она сейчас переехала уже в другое место.

Да, про переезд я знаю.

Вот это я же ее полностью делал. Сам. Идея, оформление, все эти…

А это было уже после распада СССР? Когда Вы делали [комнату].

Да, да-да-да. Ну это был вот 1994-1995-й год. Две выставки моих, ой, вернее, выставка…

[Шум].

Я же выставку о Шукшине возил на две… на два кинофестиваля. Первый – в 1987-м г. был…

А, то есть у Вас был документальный фильм о Шукшине даже? Составлен из [собранных материалов].

Ну документальным это фильмом трудно назвать, в общем-то. А это была огромная выставка в 20 больших стендов со стойкой. И я ее, представляете, на самолете возил в Баку в 1987-м г.. А в 1991-м г. Федосеева-Шукшина приглашала меня, значит, поставить эту выставку в Москве.

[Шум].

А скажите, пожалуйста, а вот наш коридор, наших [Двенадцати] коллегий, он в советское время тоже использовался, как сейчас – как выставочное пространство? То есть уже тогда там стояли какие-то картины, какие-то фотографии?

Ну картины нет. Нет. Во-первых, ставить вот на эти…

Мольберты? Вот как сейчас стоят?

Да. Нет, ставить вот на шкафы – не разрешают, естественно.

А в советское время?

Тоже не разрешали. Я там сделал, сделал специальную интересную конструкцию, которая позволяла мне развернуть на 250 метров основу – Вы понимаете? Уникальные вещи, Вы даже не поверите. Вот. Специально показывал это. Ведь нельзя на… в окно нельзя в щели там забивать что-то, гвоздики какие-то же. [Неразб. – возмущаются?].

Сейчас у нас стоят мольберты[19], иногда проходят какие-то [выставки], стенды выставляются. То есть в советское время коридор был практически пустой? То есть его не заставляли какими-то [предметами]?

Нет, Вы знаете, стояли.

А, тоже были?

Да, тоже были какие-то вещи. Ну а почему нет – конечно, так же вот на мольбертах выставляли, и здесь и биолого-почвенные, и исторические моменты какие-то. Были, стояли здесь.

Но это было именно связанное с университетом, с его деятельностью? Потому что сейчас очень много выставок, которые при партнёрстве СПбГУ, который дает площадку.

Даже определили его как площадку – для других?

Ой. Да, так как это выставочное пространство – у нас же сейчас часто бывают совместные с Александринским театром – то есть там даже иногда выставляются даже предметы, не принадлежащие Управлению коллекций Университета. Или вот совместная с Загсом петербургским[20].

Я не помню тогда – тогда как-то, по-моему, все было с университетом было связано. Ну как с университетом. С его деятельностью – тех или иных факультетов. Будь то биологи, будь то геологи, будь то историки, физики. Вот. Каждый свое, значит, представлял так или иначе на стендах. Это было, да. Оно никогда, по-моему, при мне не преставало быть.

А Вы еще фотографировали на заседаниях Союза писателей?

Конечно. Конечно-конечно.

Это вот Вам помогли Ваши знакомства, которые Вы делали, когда фотографировали?

Конечно. Связь с Союзом писателей она уже, значит, помогла мне в чем – что меня приглашали уже в Союз писателей Санкт-Петербурга. Приглашал и Сергей Владимирович Михалков, значит, и потом другие…

А Вы делали его [С.В. Михалкова] фотографии, да, тоже?

Ну фотографии, да. И они приглаша…просто приглашали – не знаю, по электронке, по чему-нибудь. В общем, сообщали то-то, то-то, то-то

А Вы показывали фотографии потом людям которых Вы фотографировали? Печатали [фото]?

Конечно. Да, ну это или отсылал их, поэтому очень многие благодарны были. Потому что не все фотографы отсылают, понимаете. Это редкий случай, в общем. Особенно профессиональные такие фотографы. Ну для них это – здесь нельзя их ни в чем, собственно говоря, винить. А они… Ну это их продукция, собственно говоря. Они могут продать, они могут…

Сувенирная какая-то продукция…

Сувениры. Они могут их, понимаете, ну передать в архив. Архив тогда платил тоже. При этом неплохие деньги платил. Вот.

А есть какая-то фотография, которой Вы особенно гордитесь, что Вы ее сделали? И было такое, что Вы действительно стремились [сделать фотографию]? Вот Вы говорите, что обычно так получалось, что люди приезжали – Вы их видели и не стремились кого-то конкретного [сфотографировать]. А вот были такие, которые вот Вы думали, что если я не сфотографирую – это будет большая потеря для меня, для фотолаборатории, например?

Нет, большая ошибка будет только в том, что если этого человека я не снял – вот он был здесь, присутствовал, значит, а я – в силу там технических характеристик, конечно, или своей занятости, не знаю, вот [не смог сфотографировать его]. Но у меня еще одно – я никогда не искал себе этих… Я никогда не искал этих людей – они сами попадались как-то. Вот.

То есть у Вас никогда не было критериев?

Нет, не было.

А что объединяет этих людей, кого Вы фотографировали, как в Университете [так и в других местах]?

Вы знаете… что их объединяло всех?.. Ну то что свято для всех нас, понимаете ли – любовь к Отечеству к своему.

Про это и «Русский альбом»?

Конечно. Конечно. Конечно. Только это. И если я слышал какого-то человека, позиция которого мне очень близка была, вот, то, безусловно, он так или иначе оказывался [сфотографирован мной]. Портреты вот эти, которые делал, я же, я портреты не делал вообще, я не профессионал. Вот любой профессионал, понимаете, он укажет на множество неточностей, погрешностей, да вообще, вот. Нет. Когда я снимал какой-то пленум или форум какой-то, вот, уже домой приезжая, просматривая негативы, увидел – вот, получилось, вот этот интересный, вот это надо вытянуть. А это же надо вытянуть оттуда, с негатива портрет чтобы. Вот. Это очень интересно.

То есть для Вас самое главное – не столько, может быть, какая-то высокая художественность фотографии, сколько то, что это на память, чтобы можно было это действительно сохранить в вечности?

Да, конечно. Так это и ценно. Это больше всего ценно, ценится. А уж художники, портретисты там, допустим, фотографы, художники-фотографы, простите, есть такие профессионалы, конечно – вот они специально готовятся, конечно, вот. Они просто так не снимут. Я вот увидел человека – и его снимаю. Увидел человека – я его снимаю. А там уже – они меня часто просят так встать, так встать, понимаете, свет, может быть, какой-то дать. Мне это неинтересно почему – потому что я знаю, что у меня этого не получится просто. Я этим не занимался, меня этому не учили, в общем-то. Просто по наитию. И вот эти фотографии даже, которые стоят там[21], понимаете, вот, любой профессионал, вот, скажет… Да, это интересно – Василий Иванович Белов, допустим, там с ручкой сидит, замечательно, потом Алиса Фрейндлих, допустим – по-моему, прекрасный портрет, хороший такой, в общем, вот, еще ряд.

А визиты каких деятелей именно в Университет в те годы Вам запомнились? Вот известные. То есть кого Вы фотографировали именно в Университет в те годы.

А кого хотел – на того не пускали.

А, не пускали?

Вот хотел Владимира Владимировича [Путина], понимаете, снять. Не пущают. Вот.

А, не пускают Вас фотографировать?

Ну, не меня лично, а для этого определены свои службы, там охрана.

Да, понятно, что там свои службы, у нас пресс-центр…

Там свои есть, там есть кому фотографировать, в общем-то. Единственное, не знаю, кого я… Людмилу Алексеевну вот, Путину. Вот ее тогда сфотографировал. Они… Она была с Богдановым – это наш декан был, значит. И Вербицкая. И вот две Людмилы Алексеевны – одна Путина, другая она, они шли вот по нашему дворику.

И Вы обеих [сфотографировали]?

Конечно. Да, снимал. Вот так, и так, уж и бегал там. Ну многие снимали, конечно.

Среди Ваших фотографий фотографии именно универсантов – преподавателей, студентов, они занимают особое место, так как та коллекция, которую Вы собирали, насколько я понимаю, она посвящена именно нашим универсантам (слово, которое обозначает всех)?

Вы знаете, вот, все что Вы там видели, у меня там, вот, я уже говорил, по-моему, что у меня как бы разделен на две половинки. Вот. Все собранное. Одна половина – Университет. Вторая половина – вот личное, чем я занимался, что за пределы университета, в общем-то, выходило. Вот. Хотя, конечно, были моменты и такие, вот Расул Гамзатов, допустим.

Да, он же был почетным профессором нашего университета…

Да, и это самое…

А Вы его фотографировали как раз, когда он приезжал – по-моему, 2003-й год, если не ошибаюсь, начало 2000-х гг.?

Да, я фотографировал. Да, и встреча была с ним в Восьмерке[22]…

А, в столовой.

Да, в столовой. Ну тогда там концертный, ой, этот самый актовый [зал] – я не знаю, как он сейчас выглядит, но тогда там был просто красивый хороший зал с подиумом, вот, с креслами там, вот, и тогда ему вручали, вот, там его и поснимал. Опять же, вот приезжал этот самый, Александр Иванович Бастрыкин. Да, знаете, председатель Следственного комитета? А мы с ним знакомы с [19]94-го г., раньше даже. Ну мы с ним в одной партгруппе. Партгруппа ректората – я был в этой партгруппе, и он был, значит. Нас было 8 человек, по-моему, там, или 9. Вот. Поскольку…

А он тоже здесь учился?

Он – да, конечно. Да, да.

И его фотография у Вас в коллекции?

Да. Он прекрасно выступал.

Она, кажется, даже была в Коридоре. Или нет?

В Коридоре – нет. Я ее приносил.

Нет, она не вошла…

Она не вошла просто, да. Это чУдный человек, замечательный, конечно, человек. Именно человеческий. По человеческим качествам. Да и вот подспорье, конечно, Путину, это просто [интервьюируемый причмокнул с примерным значением «это просто блеск»]. Я очень рад, конечно, что он в его команде, как говорится. Вот.

Да. Наверное, уже переходя к завершению, я, наверное, задам такой философский вопрос: что для Вас, в Вашей жизни, университет? Наш.

Что для меня университет? Это вот база. На которой, собственно говоря, учился, работал, продолжал работать, в общем-то. Вот. И который мне практически дает все, начиная от помещения – тоже немаловажно.

[Интервью закончил неожиданный звонок на телефон интервьюируемого].

 

[1] Респондент учился в Ленинградском (ныне – Санкт-Петербургском) инженерно-строительном институте (ЛИСИ) (отд. архитектуры).

[2] Респондент учился в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК), ныне Российский государственный институт сценических искусств (курс И.О. Горбачева).

[3] Респондент руководил комсомолом в Топографическом техникуме (секретарь комитета ВЛКСМ).

[4] Респондент с 1979 г. – ассистент кинорежиссера, кинооператор, художник-мультипликатор кинофотолаборатории ЛГУ. На момент интервью продолжает работу в Университете.

[5] Респондент окончил русское отделение филологического факультета ЛГУ (науч. рук. проф. Л.Ф. Ершов).

[6] Интервью проходило в стенах Главного здания СПбГУ, поэтому респондент имеет в виду Коридор Двенадцати коллегий.

[7] Василий Иванович Белов (1932 – 2012) – советский и российский писатель, поэт и сценарист, один из крупнейших представителей «деревенской прозы». Член Союза писателей СССР).

[8] Виктор Иванович Лихоносов (1936 – 2021) – советский и российский писатель, публицист, педагог, лауреат Государственной премии России.

[9] Леонид Федорович Ершов (1924 – 1988) – советский ученый, профессор ЛГУ, литературовед, критик. В 1974–88 ― зав. кафедрой.

[10] Имеется в виду в стенах университета (Двенадцати коллегий и Филологического факультета, где работает респондент) сейчас.

[11] Сергей Павлович Залыгин (1913 – 2000) – русский советский писатель и общественный деятель, инженер-гидролог, педагог.

[12] Сергей Аполлинариевич Герасимов (1906 — 1985) — советский кинорежиссёр, актёр, сценарист, драматург и педагог, профессор ВГИКа.

[13] ОР РГБ. Ф. 962. – личный архив Анатолия Викторовича Пантелеева. 513 ед. хр., среди которых рукописи В.Г. Распутина и документы, связанные с другими выдающимися деятелями.

[14] Речь вновь о Коридоре Двенадцати коллегий.

[15] Имеется в виду альбом воспоминаний и фотографий: Пантелеев А.В. Русский альбом: литература, культура, общественная жизнь России конца XX - начала XXI. Иркутск: изд. Сапронов, 2010. 351 с.

[16] Савва (Савелий) Васильевич Ямщиков (1938 — 2009) — советский и российский художник-реставратор, историк искусства, публицист, журналист, учёный-культуролог, историк, писатель, теле- и радиоведущий.

[17] Речь вновь о Коридоре Двенадцати коллегий.

[18] Фёдор Александрович Абрамов (1920 – 1983) — советский писатель, литературовед, критик и публицист.

[19] Имеются в виду мольберты, на которых выставляют картины и фотографии в Коридоре Двенадцати коллегий.

[20] Подробнее о выставке на сайте Администрации Санкт-Петербурга. Режим доступа: https://www.gov.spb.ru/gov/otrasl/zags/news/279649/ (дата обращения 08.08.2024).

[21] Речь о выставке фотодокументалиста А.В. Пантелеева. Подробнее: Режим доступа: https://m.vk.com/wall-193935630_828 (дата обращения 08.08.2024).

[22] Студенческая столовая по адресу Биржевая линия, 8.